(Евангелие от Луки, 39 зачало, глава VIII, стихи 41-56)
Святое Евангелие, которое мы все постоянно читаем и в котором должны поучаться ежедневно до конца своей жизни, в определенном смысле такая же книга, как и все прочие, и имеет свой текст, неизменный на протяжении уже почти двух тысяч лет. В то же самое время оно принципиально отличается от книг обыкновенных, составленных действием человеческого ума. Евангелие есть живое слово Божие, и иногда оно кажется настолько неожиданным и новым, что изумляешься и думаешь, будто эта книга внутри под обложкой каким-то необыкновенным образом меняется и ее текст обновляется постоянно. Иногда наши чувства, мысли, наше душевное состояние меняется таким образом, что мы становимся способны воспринять некоторые вещи, упущенные ранее, или Господь ради нашего спасения открывает нечто необходимое нам именно в данный момент духовной жизни. Неизреченным и непостижимым для нас образом Дух Святой действует через священные евангельские слова, и всякий истинный христианин знает, что Евангелие никогда не может наскучить. Оно всегда интересно. Вновь и вновь погружаясь в него, мы вдруг обнаруживаем, что как будто бы понятное ранее повествование содержит новый, важный, волнующий нас и неожиданный для нас смысл и по-иному воспринимается нашим умом и сердцем.
Человек некий, «именем Иаир, который был начальником синагоги», подойдя к Господу Иисусу Христу «и, пав к ногам Иисуса, просил Его войти к нему в дом, потому что у него была одна дочь, лет двенадцати, и та была при смерти» (ст. 41–42). В славянском тексте говорится: «и та умираше», то есть не просто находилась при смерти, но уже умирала. У ее отца не было, конечно же, никакой надежды. Видимо, ранее он обращался к врачам, но ничего не помогло. Воспользовавшись тем случаем, что рядом оказался великий Праведник, Учитель, Пророк, Чудотворец, – так воспринимали Спасителя Его современники – Иаир прибег к Его помощи.
«Когда же Он шел, народ теснил Его» (ст. 42). Это замечание имеет большое значение для дальнейшего повествования. Совершенно не напрасно сделал его евангелист Лука. Эта подробность впоследствии многое нам объяснит – и в исцелении кровоточивой женщины, и в еще более удивительном чуде – воскрешении дочери Иаира. «И женщина, страдавшая кровотечением двенадцать лет, которая, издержав на врачей всё имение, ни одним не могла быть вылечена, подойдя сзади, коснулась края одежды Его; и тотчас течение крови у ней остановилось» (ст. 43–44). Из того, что народ теснил Спасителя, можно сделать вывод: толпа двигалась очень медленно и была плотной. Кровоточивая женщина, как описывает это же событие евангелист Марк, увидев Спасителя, говорила в себе: «Если хотя к одежде Его прикоснусь, то выздоровею» (Мк. 5, 28). Видимо, она пыталась подойти к Господу, но толпа оттесняла ее. Женщина, на протяжении двенадцати лет болевшая такой страшной, и изнурительной болезнью, как кровотечение, была, конечно же, истощена и немощна, и, возможно, не только пробираться через толпу, но и просто следовать за Спасителем ей было трудно. Поскольку она не могла приблизиться к Нему и попросить об исцелении, стыдясь к тому же объявить о своей болезни, не имея возможности или душевных сил сказать о ней вслух, постольку желала только прикоснуться к одежде Спасителя. Однако и это было затруднительно. Женщина должна была приложить необыкновенные усилия, напрячь все свои оставшиеся силы для того, чтобы пробиться через толпу. Апостол Матфей приводит еще более конкретную деталь: женщина прикоснулась, как сказано в славянском Евангелии, к воскрилию ризы Спасителя (см. Мф. 9, 20). Воскрилия – это кисти, которые привешивались к одежде всех благочестивых иудеев с определенной целью – напоминать о заповедях Божиих. Некоторые, желая подчеркнуть свое благочестие, нарочито увеличивали их, за что Спаситель и обличал книжников и фарисеев (см. Мф. 23, 5). Господь наш Иисус Христос, как благочестивый иудей, исполнивший весь закон, также имел эту обязательную часть одежды. И вот женщина прикоснулась даже не к одежде, а к кисточке, к нитям, едва передающим ощущение легчайшего прикосновения. Через это прикосновение благодать Божия воздействовала на кровоточивую женщину, и она получила исцеление.
«И сказал Иисус: кто прикоснулся ко Мне? Когда же все отрицались, Петр сказал и бывшие с Ним: Наставник! народ окружает Тебя и теснит, – и Ты говоришь: кто прикоснулся ко Мне?» (ст. 45). Конечно, учеников удивили слова Спасителя, но Господь знал, что произошло, и объяснил стоявшим там апостолам – Петру и другим: «Прикоснулся ко Мне некто, ибо Я чувствовал силу, исшедшую из Меня» (ст. 46). В евангельском зачале, читаемом в дни памяти преподобных угодников Божиих, говорится: «Весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех» (Лк. 6, 19).
«Женщина, видя, что она не утаилась, с трепетом подошла и, пав пред Ним, объявила Ему перед всем народом, по какой причине прикоснулась к Нему и как тотчас исцелилась» (ст. 47). Эта женщина преодолела стыд, из-за которого ранее не хотела вслух просить Спасителя об исцелении, и перед огромной толпой народа объявила о своей унизительной, постыдной болезни. И Господь «сказал ей: дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя; иди с миром» (ст. 48)
Когда произошло чудо исцеления, Господь остановился и оглядывал толпу, ища прикоснувшуюся. И мы также можем остановиться умом на этом необыкновенном, но действительном событии, чтобы увидеть в нем нечто относящееся к нашей внутренней жизни. Под женщиной мы можем подразумевать свою собственную душу, а под кровотечением, которым она страдала много лет, – течение наших страстей, унизительное и изнуряющее. Никто и ничто не может нам помочь. Мы приходим в отчаяние от того, что становимся еще хуже, чем были. Но, подобно этой женщине, твердившей: «Если только прикоснусь к одежде Его, то буду исцелена», начнем постоянно с усердием повторять молитву Иисусову, произнося: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Эти слова «помилуй мя грешного» содержат то же самое чувство, какое имела болящая женщина, мысленно твердя о своем желании исцелиться через одно прикосновение к одежде Спасителя. И тогда мы сможем, пробиваясь через толпу помыслов и страстей, препятствующих нам, приблизиться к Господу Иисусу Христу, прикоснуться к воскрилиям риз Его, то есть к той благодати, той Божественной силе, которая окружает Божество Спасителя. Когда мы умом хотя бы едва соприкасаемся с этим краем риз Божиих, тогда унизительное, изнуряющее, мучительное и, как нам кажется, бесконечное течение страстей прекращается и мы чувствуем внезапное исцеление и просвещение.
«Когда Он еще говорил это, приходит некто из дома начальника синагоги и говорит ему: дочь твоя умерла; не утруждай Учителя» (ст. 49). Вероятно, архисинагог думал, что именно из-за задержки Спасителя женщиной они вовремя не успели к одру умирающей. С другой стороны, чудо исцеления кровоточивой уверяло его в возможности всего самого необыкновенного, в том, что Господь Иисус Христос может совершить все, что пожелает. Иисус, услышав эти слова, может быть тихо сказанные архисинагогу, находившемуся рядом с Ним, ответил ему : «Не бойся, только веруй, и спасена будет» (ст. 50). Как можно веровать, когда дочь уже умерла? Казалось бы, все кончено, никакого выхода нет. Но любовь к своему ребенку и чудо, только что совершенное, заставляли этого человека надеяться на невозможное. Вероятно, он думал, что произошла ошибка и ему неверно сообщили, а может быть, и вообще не смел рассуждать, потому что в такой ситуации человеческий разум умолкает. Горе заставляет человека впасть в некое безумие и надеяться даже на невозможное.
«Придя же в дом, не позволил войти никому, кроме Петра, Иоанна и Иакова, и отца девицы, и матери» (ст. 51).
«Все плакали и рыдали о ней» (ст. 52). Смерть девицы была совершенно очевидной для всех: для родственников, для ухаживавших за ней, для друзей. Поскольку в качестве архисинагога выбирали людей наиболее уважаемых, благочестивых, возможно, даже и богатых, то друзей – и искренних, и неискренних – у них обычно было много. Все они находились здесь, принимая участие в этом горе, плакали и рыдали о девице, тем более что она была единственной дочерью. Они оплакивали и жалели не только ее, но и родителей, лишившихся единственного ребенка.
«Но Он сказал: не плачьте; она не умерла, но спит» (ст. 52). Настолько всем было очевидно, что слова Спасителя неверны, что Евангелие говорит: «И смеялись над Ним, зная, что она умерла» (ст. 53). Господь не стал им ничего доказывать. Он изгнал всех, оставив только, как ранее говорилось, ближайших учеников и родителей девицы. И когда все вышли, Он, «взяв ее за руку, возгласил: девица! встань. И возвратился дух ее; она тотчас встала, и Он велел дать ей есть» (ст. 54–55). Она не только воскресла, но и оказалась совершенно здоровой.
«И удивились родители ее. Он же повелел им не сказывать никому о происшедшем» (ст. 56). Апостол Матфей добавляет иную подробность: «и разнесся слух о сем по всей земле той» (Мф. 9, 26). Несмотря на запрещение Спасителя, слух о чуде, тем не менее, разнесся. Может быть, не выдержали и рассказали родители. Или же люди, оплакивавшие девицу, вполне уверившиеся, что она умерла, и потому смеявшиеся над Спасителем, после ее воскресения, не удержавшись (ведь они не могли не знать, что девица восстала отнюдь не от сна), разгласили о чуде всем, жившим в окрестности. «По всей земли той» разнеслась чудесная весть.
И опять мы усматриваем в евангельском повествовании некое подобие нашей внутренней жизни. Когда в нас действуют страсти, но мы молимся, прибегаем к Господу, прося Его о помиловании, то, хотя мы изнурены и унижены борьбой со страстями, оскверняющими нас до такой степени, что мы, подобно кровоточивой женщине, не в силах сказать вслух об испытываемом нами внутри, тем не менее еще не теряем надежды. Но когда бываем уже совершенно побеждены страстями и, уподобляясь евангельской отроковице, становимся мертвыми душой, тогда начинаем думать, что все уже кончено. Начинаем смеяться над теми советами, которые читаем в книгах или слышим от желающих нам помочь, будь то духовник или любой другой более опытный христианин. Сами в себе осмеиваем этих людей, когда они пытаются нас обнадежить и говорят: «Еще не умерла твоя душа, она только спит». Но если мы в молитве Иисусовой все-таки допустим к себе Господа Иисуса Христа – то даже наша окаменевшая, омертвевшая, уже как бы погибшая душа может восстать и дух в нее возвратится. Если в тело девицы возвратился ее дух, то в нашу душу возвратится Дух Святой, потому что как смерть тела есть разлучение его с душой, так смерть души – разлучение ее с Духом Святым. И вот в нашу умершую душу возвратится Дух Божий, и она восстанет. Тогда мы, подобно той девице, которая сразу стала есть, показав этим свое выздоровление, начнем насыщаться словом Божиим, святоотеческим учением и, самое главное, исполнением заповедей Божиих.
Аминь.
Схиархимандрит Авраам ( Рейдман ) проповедь отредактирована.
Views (182)